Анатомія людини

Анатомія представляетъ собой науку о формѣ и строеніи тѣлеснаго міра.

Область этой науки чрезвычайно обширна, соотвѣтственно обширности трехъ царствъ природы: минеральнаго, растительнаго и животнаго и соотвѣтственно сложности морфологическихъ и структурныхъ отношеній отдѣльныхъ тѣлъ.

Къ области анатоміи принадлежитъ не одно то, что доступно невооруженному глазу въ отношеніи формы и строенія. Развѣ можетъ сила зрѣнія невооруженнаго глаза поставить разумную границу для научнаго познанія формы и строенія ! Очень многія образованія тѣлеснаго міра вовсе не могутъ быть познаваемы какъ цѣлое простымъ глазомъ. Тонкое строеніе, по большей части, относится къ области невидимаго невооруженнымъ глазомъ. Къ анатоміи поэтому нужно отнести и все то, что можно познать, въ отношеніи формы и строенія, посредствомъ микроскопа, этого важнѣйшаго оружія нашего органа зрѣнія, оружія, которое съ теченіемъ времени такъ искусно научился создавать геній человѣческой изобрѣтательности.

Но и для микроскопа существуетъ извѣстный предѣлъ. Съ его помощью мы овладѣваемъ подлежащимъ познаванію предметомъ только до извѣстной, но отнюдь не исчерпывающей его содержанія степени. По ту сторону этой границы глазъ также отказывается намъ служить. И въ этомъ отношеніи ничего не могутъ измѣнить тѣ усовершенствованія микроскопа, которыя намъ сулитъ будущее. За предѣлами этой границы мы становимся вплотную передъ царствомъ невидимаго, хотя и имѣемъ передъ собой тѣло и изслѣдуемъ его съ помощью вооруженнаго глаза. Нужно съ самаго начала имѣть это въ виду. Каждое тѣло таитъ въ себѣ цѣлый міръ невидимаго. Но какъ разъ именно этотъ міръ имѣетъ безконечно важное значеніе. Мы не можемъ воспринимать его чувственнымъ образомъ, но должны часто обращаться къ нему и считаться съ нимъ при созданіи теорій. Этотъ міръ совпадаетъ уже съ областью молекулъ и атомовъ.

Такимъ образомъ, соотвѣтственно средствамъ познаванія, мы имѣемъ макроскопическую, микроскопическую и зами кро с к опиче- скую области морфологіи.

Анатомія человѣка, какъ наука, занимающаяся изученіемъ только одного человѣческаго тѣла, составляетъ лишь незначительную часть названной широкой области. Это не мѣшаетъ, конечно, содержанію этой науки быть чрезвычайно важнымъ, ибо здѣсь дѣло идетъ о строеніи того организма, который составляетъ высшую ступень животнаго царства и самъ въ то же время столь рѣзко отличается отъ остальныхъ животныхъ.

Но нельзя изучать формы и строенія, не имѣя постоянно въ виду и матеріи (вещества), хотя, конечно, это составляетъ уже достояніе другой науки, химіи, неорганической и органической. Форма и матерія тѣсно связаны между собою. Это видно уже хотя бы изъ того, что не можетъ существовать реальной формы безъ вещественнаго основанія. Ученіе о взаимоотношеніяхъ между матеріей (веществомъ) и формой, столь разработанное въ области химіи, еще совершенно не привилось въ морфологіи растеній и животныхъ или отдѣльныхъ частей ихъ.

Такъ какъ человѣческое тѣло не представляется оторваннымъ отъ окружающаго міра ни въ морфологическомъ, ни въ структурномъ, ни тѣмъ болѣе въ химическомъ отношеніи, но, напротивъ, обнаруживаетъ несомнѣнные признаки самой тѣснѣйшей связи съ міромъ животныхъ, то отсюда вытекаетъ необходимость сравненія. Изучать человѣческое тѣло, не считаясь съ морфологіей животныхъ, это значитъ выпустить изъ рукъ важный свѣточъ, не дающій намъ сбиться въ сторону на запутанномъ пути анатоміи человѣка. Но при этомъ тоже есть и другая возможность впасть въ ошибку, а именно, счесть всю сравни те льную анатомію животнаго царства только вспомогательной наукой для антропологіи. Животный міръ слишкомъ великъ и значителенъ для этого. Анатомія человѣка представляетъ собою скорѣе только отдѣльное звено въ обширной наукѣ сравнительной анатоміи. Изученіе сравнительной анатоміи должно поэтому идти рука объ руку съ изученіемъ анатоміи человѣка.

Предметомъ анатоміи человѣка является прежде всего тѣло взрослаго. Но это послѣднее представляетъ собою только конечную форму, которая развивается изъ начальной черезъ значительный рядъ промежуточныхъ формъ; среди нихъ каждая предыдущая обусловливаетъ послѣдующую, тогда какъ начальная имѣетъ сама свои особыя условія. Но если это такъ, то совершенно ясно, что исторія развитія недѣлимаго, его онтогенія, является вторымъ важнымъ свѣточемъ, озаряющимъ темный путь анатоміи.

Для пониманія анатоміи человѣка она такъ же необходима, какъ и сравнительная анатомія. Но въ этомъ отношеніи нужно еще имѣть въ виду слѣдующее. Такъ какъ каждому растительному или животному организму приходится продѣлывать свою индивидуальную исторію развитія, то существуетъ еще сравнительная исторія развитія, которая и представляетъ собою третій свѣточъ для анатоміи человѣка. Сравнительная анатомія животныхъ, какъ наука, занимающаяся сравненіемъ конечныхъ формъ этихъ животныхъ, имѣетъ и въ этомъ отношеніи гораздо болѣе тѣсную область, чѣмъ сравнительная исторія развитія, которая изслѣдуетъ не только конечныя, но, кромѣ того, еще и начальныя и всѣ промежуточныя формы. Сравнительную анатомію конечныхъ формъ можно поэтому считать только особой частью сравнительной исторіи развитія, какъ цѣлаго, и, для достиженія своихъ цѣлей, она не должна упускать изъ виду болѣе значительной остальной части.

Четвертымъ свѣточемъ анатоміи можно назвать физіологію, т. е. ученіе о функціяхъ, или отправленіяхъ, отдѣльныхъ тѣлъ и ихъ частей ; еще правильнѣе ее можно было бы назвать эргологіей, т. е. ученіемъ о дѣятельности, о работѣ. Это станетъ намъ яснымъ, если мы вспомнимъ, что тѣла существуютъ только ради функцій, вытекающихъ изъ матеріи и формы.

Выше мы говорили о конечной формѣ человѣческаго тѣла и противопоставляли ее начальной и промежуточнымъ формамъ. Но, какъ извѣстно, нормально существуетъ не одна, а двѣ такихъ конечныхъ формы: именно, женская и мужская конечныя формы. Задачей анатоміи половъ и является опредѣленіе различій обѣихъ формъ и ихъ сущностей.

Если мы далѣе окинемъ мысленно взоромъ всю обитаемую поверхность нашей планеты, то увидимъ, что мужская и женская конечныя формы представлены въ настоящее время почти 1530 милліонами особей. Ни одинъ изъ этихъ индивидуумовъ не подобенъ вполнѣ другому. Даже между двумя очень сходными между собой недѣлимыми, имѣются всегда извѣстныя различія, даже если говорить только о внѣшней формѣ. Между другими индивидуумами различіе рѣзче и замѣтнѣе, но и здѣсь достаточно одного взгляда, чтобы опредѣлить принадлежность къ семейству человѣка даже наиболѣе отклоняющихся отъ общаго типа представителей. Та отрасль анатоміи, которая занимается списываніемъ, по ихъ внѣшнимъ и внутреннимъ признакамъ, отдѣльныхъ, значительныхъ человѣческихъ группъ, отличающихся между собой физически, носитъ названіе анатоміи человѣческихъ расъ.

Она еще далеко не разработана, даже въ отношеніи внѣшнихъ признаковъ. Въ отношеніи же внутренняго строенія, анатомія расъ нахоходится еще, такъ сказать, въ зародышевомъ состояніи. Лучше другихъ еще изслѣдована индо-европейская семья народовъ. Въ силу этого она и составляетъ основу нашего изложенія анатоміи человѣка.

Нужно отличать, далѣе, систематическую анатомію отъ топографической. Первая разсматриваетъ тѣло какъ цѣлое и изучаетъ различныя системы органовъ, изъ которыхъ оно состоитъ. Такъ какъ вмѣстѣ съ тѣмъ ей приходится выяснять вопросъ и насчетъ положенія человѣческаго тѣла въ системѣ животныхъ, то названіе систематической анатоміи является въ высшей степени умѣстнымъ. Иногда, впрочемъ, даютъ ей' названіе и описательной анатоміи. Но этотъ терминъ нужно признать не вполнѣ удачнымъ въ томъ отношеніи, что задача анатоміи, въ современномъ смыслѣ этого слова, отнюдь не исчерпывается только описаніемъ изслѣдованныхъ предметовъ. Она стремится, кромѣ того, повсюду дать и подходящее объясненіе изученнаго или, по крайней мѣрѣ, намѣтить пути къ этому, какъ это видно изъ сказаннаго выше. Цѣль ея содѣйствовать и въ цѣломъ и въ отдѣльныхъ частяхъ пониманію предмета.

Топографическая же анатомія изучаетъ взаимное расположеніе различныхъ органовъ и частей органовъ въ разнообразныхъ областяхъ тѣла и предполагаетъ данныя систематической анатоміи уже извѣстными. Въ то время какъ систематическая анатомія преслѣдуетъ не практическія, а чисто научныя цѣли, хотя практическіе результаты невольно вытекаютъ изъ нея сами собой, топографическая анатомія приспособляется преимущественно къ требованіямъ медицины. Но было бы неправильно думать, что систематическая анатомія въ обиходѣ врача занимаетъ, по сравненію съ топографической анатоміей, второстепенное мѣсто. — Если топографическая анатомія приноравливается исключительно къ потребностямъ хирургіи, то говорятъ о хирургической анатоміи.

Но анатомія нужна не только естествоиспытателю и врачу. Каждому человѣку важно знать кое-что о себѣ самомъ и о строеніи своего тѣла. Эту задачу обслуживаетъ популярная анатомія. Нужно замѣтить, что даже большинство образованныхъ людей пребываетъ въ глубокомъ невѣдѣніи относительно строенія собственнаго тѣла. Правда, сами они лично не очень виноваты въ этомъ печальномъ обстоятельствѣ, чреватомъ всякаго рода непріятными послѣдствіями. Долгое время не существовало почти подходящей литературы, которая могла бы возбуждать интересъ къ анатоміи и удовлетворять его. Но въ настоящее время можно назвать нѣсколько пріятныхъ исключеній изъ этого общаго правила, которыя уже успѣли дать прекрасные плоды. Кромѣ того, всякіе „Народные Университеты" и тому подобныя учрежденія содѣйствуютъ за послѣднее время распространенію анатомическихъ знаній.

Художникъ, разъ онъ желаетъ дать изображеніе минерала, растенія, животнаго или человѣка, долженъ основательно знать и понимать анатомію. Правда, художнику приходится имѣть дѣло только съ изображеніемъ поверхностей даннаго тѣла. Но обладать знаніемъ и пониманіемъ мѣняющихся формъ поверхностей, — задача далеко не изъ легкихъ. Только при незнаніи дѣла, это можетъ показаться нетруднымъ; но въ этомъ случаѣ придется жестоко разочароваться. Чтобы, дѣйствительно, познать трудныя формы поверхностей, нужно знать тѣло въ цѣломъ, иначе глазъ будетъ только скользить по нимъ, не улавливая ихъ значенія. Изложеніе анатоміи, приноровленное къ интересамъ художниковъ, составляетъ предметъ анатоміи для художниковъ, или пластической анатоміи .
 

Въ дополненіе къ тому, что выше было сказано объ анатоміи конечныхъ формъ, слѣдовало бы при этомъ перечисленіи видовъ анатоміи упомянуть еще о томъ, что должны, само собою разумѣется, существовать и анатомическіе очерки, посвященные различнымъ ступенямъ жизни недѣлимаго, какъ то: анатомія грудныхъ дѣтей, дѣтскаго возраста и старческаго возраста.
 

Слѣдующая табличка даетъ наглядное представленіе объ отношеніи санатоміи къ біологіи, т. е. наукѣ о живыхъ существахъ вообще:

Изъ приведеннаго выше не трудно сдѣлать выводъ относительно тѣхъ цѣлей, которыя мы преслѣдуемъ при изученіи анатоміи. Мы занимаемся этой наукой изъ слѣдующихъ побужденій :

1)    научныхъ,
2)    практическихъ,
3)    этическихъ.

Въ отношеніи перваго пункта ясно, что наша задача состоитъ въ научномъ уразумѣніи формы и строенія человѣка, помимо всякихъ побочныхъ цѣлей.

Но начинающіе часто склонны выдвигать на первый планъ именно второй пунктъ. Это путь ошибочный, котораго нужно безусловно избѣгать. Если, вообще, существуетъ такое произведеніе природы, которое заслуживаетъ изученія по чисто научнымъ побужденіямъ, то, безусловно, именно человѣческое тѣло, въ которомъ природа достигла высшей точки своего земного творчества. Научная польза такого изученія прямо безконечна. Но и практическая выгода по своему значенію не уступаетъ предъ- идущей. Какъ уже было выше указано, практическая польза, главнымъ образомъ для выполненія врачебныхъ задачъ, проявляется сама собой, безъ всякихъ направленныхъ на это усилій; практическіе выводы непосредственно вытекаютъ изъ анатомической работы. Стоитъ только слегка вникнуть въ это дѣло, и тогда станетъ совершенно яснымъ, что нужно обладать всесторонними анатомическими познаніями, чтобы имѣть возможность опредѣлить и принять нужныя мѣры противъ наступившаго въ организмѣ нарушенія. Еще большее значеніе имѣетъ предупредить, насколько это позволяетъ современный уровень науки, самую возможность такихъ нарушеній въ строеніи на всѣхъ ступеняхъ существованія организма.

Представляется прежде всего важная задача обставить это чудесно построенное тѣло, съ самаго момента его рожденія, такими защитными средствами, чтобы оно могло достигнуть полнаго расцвѣта, развивалось бы въ совершенно правильную сторону и не подвергалось бы никакимъ заболѣваніямъ. Разработка такихъ защитныхъ средствъ относится уже къ области частной и общественной гигіены. Этой наукѣ приходится постоянно считаться съ тонкостями строенія человѣческаго тѣла и его потребностей.
 

Образовательная дѣятельность которая является причиной роста и сохраненія организма, постепенно убываетъ, какъ мы это читаемъ у Пфлюгера въ его интересной статьѣ, — съ самаго начала жизни. Воздержаніе отъ всего того, что вредно, и мѣра во всемъ являются двумя главными средствами къ тому, чтобы не сокращать продолжительности жизни.

Какъ ни проста эта задача, однако, никогда она не выполняется въ полной мѣрѣ. Всегда будутъ существовать несчастные случаи, раны и болѣзни. Но уже довольно много сдѣлано въ томъ направленіи, чтобы уменьшить число такихъ нарушеній и исцѣлять ихъ, а будущее обѣщаетъ намъ въ этомъ отношеніи еще больше.

Но даетъ ли тщательное изученіе анатоміи что-либо въ этическомъ отношеніи? Уже самый фактъ существованія того или иного тѣла приводитъ въ восторженное изумленіе пытливый умъ, ибо существованіе вселенной и каждой мельчайшей части ея представляетъ первую и самую крупную изъ всѣхъ загадокъ. Стоитъ только, изслѣдовавъ происхожденіе атома, взглянуть на кристаллъ и попытаться понять его, какъ мы будемъ сразу поражены рѣзко бросающимся въ глаза принципомъ совершенства и порядка, который проникаетъ все окружающее насъ. Только тупой умъ можетъ взирать безъ изумленія и восторга на совершенство фермъ у растеній и на впервые обнаруживающіяся у нихъ біенія жизни. Еще глубже, еще важнѣе становится содержаніе предмета по мѣрѣ того, какъ мы переходимъ къ животнымъ, пока, наконецъ, мы не достигаемъ вѣнца творенія, человѣка, который справедливо считается образцомъ для всего живого.

Не зная законовъ явленій природы, говоритъ Юстусъ Либигъ, человѣческій умъ не будетъ никогда въ состояніи представить себѣ всего величія и безмѣрной мудрости Творца; все, что только можетъ придумать самая богатая фантазія и нарисовать пылкій умъ — все это, по сравненію съ дѣйствительностью, оказывается только пустымъ мыльнымъ пузыремъ, переливающимся различными цвѣтами.

„Nil admirari?"

Развѣ такое впечатлѣніе получаемъ мы отъ всего того, что насъ окружаетъ ? Нѣтъ, впечатлѣніе совсѣмъ иное, и въ этомъ глубокій смысль. Нужно только всегда помнить слова : „Если вы не начнете съ изумленія, то вамъ никогда не удастся проникнуть въ святое святыхъ" (Гёте).