Анатомія людини

V ступень развитія анатоміи. Вслѣдъ за началомъ микроскопическаго изслѣдованія идетъ очень содержательный періодъ исторіи анатоміи, который характеризуется главнымъ образомъ тѣмъ, что сравнительная анатомія и исторія развитія начинаютъ занимать все болѣе и болѣе почетное мѣсто. Обѣ этимощныхъ отрасли науки начали существовать почти одновременно. Для той и другой имѣло большое значеніе, что микроскопъ уже былъ изобрѣтенъ. Этотъ періодъ развитія анатоміи тоже подготовлялся постепенно. Зоологическія изслѣдованія и исторія развитія эволюціонировали своимъ чередомъ и подготовляли для него почву.

Здѣсь нужно прежде всего упомянуть о Линнеѣ. Въ своей классификаціи растеній и животныхъ (Systema naturae) онъ пришелъ къ тому убѣжденію, что и человѣку должно быть отведено мѣсто въ этой системѣ. Онъ призналъ единство животныхъ и растеній и противопоставлялъ оба эти царства, въ качествѣ Organisata, безжизненной природѣ. По Линнею, обезьяны, вмѣстѣ съ родомъ Homo, образуютъ отрядъ приматовъ, который, вмѣстѣ съ другими отрядами, относится къ млекопитающимъ.

Основателемъ сравнительно-эмбріологическаго изслѣдованія въ сравнительной анатоміи былъ Жоржъ Кювье, который родился въ Мёмпельгардѣ (Монбельярѣ, тогда еще принадлежавшемъ Вюртенбергу) и воспитывался въ Штутгардѣ, въ Кардовскомъ училищѣ. Сначала онъ изучалъ теологію, а съ 1795 года жилъ въ Парижѣ, гдѣ и умеръ въ 1832 году.

Кювье былъ въ то же время и основателемъ палеонтологіи и составилъ себѣ въ наукѣ безсмертное имя своими „Regne animal" и „Anatomie compare". Галлеръ, Гюнтеръ и еще болѣе Ви къ д’Азиръ являются въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ его предшественниками, но, въ отношеніи широты взглядовъ и обобщеній, настолько уступаютъ Кювье, что мы должны именно съ него считать начало эпохи сравнительно-анатомическаго изслѣдованія. Въ своей „Anatomie comparee" Кювье набрасываетъ глубоко-продуманную картину основъ общей животной оргаизаціи, которую онъ приписываетъ и человѣку, и описываетъ и изображаетъ взаимныя отношенія между различными организаціями. Особенно выдающимся является его „законъ корреляціи органовъ." Послѣдніе разсматриваются въ ихъ взаимномъ соотношеніи, благодаря чему и каждый изъ нихъ въ отдѣльности становится болѣе яснымъ.

Въ Германіи дѣло Кювье продолжали Гёте, Боянусъ, Меккель младшій, Зибольдъ, Іоганнесъ Мюллеръ и многіе другіе. Въ Англіи представителемъ этого направленія былъ Оуэнъ. Во Франціи въ этомъ наравленіи работалъ рядъ выдающихся анатомовъ ЭтьеннъЖоффруа Сентъ-Илеръ, Де Катрфажъ, Мильнъ- Эдвардсъ и Лаказъ-Дютье.

Изслѣдованіямъ въ эмбріологическомъ направленіи было положено начало Каспаромъ Фридрихомъ Вольфомъ. Онъ родился въ Берлинѣ въ 1733 году, былъ академикомъ въ Петербургѣ и умеръ въ 1794 году. Безсмертную славу онъ пріобрѣлъ своей Theoria generations (1759 года) (переводъ Ф. Самасса. Лейдигъ 1896), въ которой показалъ, что болѣе раннія состоянія тѣла обладаютъ другими формами, чѣмъ болѣе позднія, что въ теченіе индивидуальнаго развитія происходитъ цѣлый рядъ превращеній и новообразованій и что сложныя позднѣйшія формы произошли изъ болѣе простыхъ, подобныхъ листкамъ формъ. Эта его теорія эпигенеза разрушила теорію преформаціи, или эволюціи, согласно которой болѣе поздняя форма вполнѣ заложена въ болѣе ранней и въ дальнѣйшемъ развитіи только все болѣе и болѣе проявляется Сочиненія Вольфа были совершенно забыты и объ нихъ вспомнили только въ XIX столѣтіи подъ вліяніемъ изслѣдованіи упомянутаго выше Іог. Фридр. Меккеля младшаго.

Впослѣдствіи, еще обстоятельнѣе Вольфа, изложилъ первыя стадіи развитія цыпленка и образованіе зародышевыхъ пластовъ въ 1817 г. Пан деръ (1794—1865). По его мнѣнію, ростъ и размноженіе форменныхъ составныхъ частей зачатка вызываютъ превращеніе простыхъ зачатковъ въ сложныя и развитыя формы, а вызываемое этимъ на раннихъ стадіяхъ развитія зародыша образованіе складокъ служитъ тѣмъ путемъ, по которому совершается превращеніе.

Наибольшее участіе въ развитіи эмбріологіи принялъ Карлъ Эрнстъ фонъ Бэръ (1792-1876), которого побудилъ заняться эмбріологіей Пандеръ. Подобно Пандеру, фонъ Бэръ работалъ въ Вюрцбургѣ подъ руководствомъ I. Деллингера. Въ своихъ „Beobachtungen und Reflexionen iiber die Entwickelungsgeschichte derTiere" (1828 — 1837) не только углубилъ то, что было уже извѣстно, но и показалъ все значеніе эмбріологіи.

Его общіе выводы, добытые эмбріологическимъ путемъ, совпадаютъ съ взглядами на животное царство Кювье, развитыми съ сравнительно-анатомической точки зрѣнія. Въ то время какъ до него такъ называемые Граафовы пузырьки въ яичникѣ млекопитающихъ считались яйцами этихъ послѣднихъ, фонъ Бэру удалось открыть заключенное въ этихъ фолликулахъ настоящее яйцо (Dcоѵі mammalium et hominis genesi, Lipsiae 1827). Послѣ того какъ Пуркинье открылъ въ 1825 году зародышевый пузырекъ птичьяго яйца, Костъ (1834) и Вартонъ Жонсъ (Wharton Jones) (1835) открыли его и въ яйцѣ млекопитающаго. Рудольфъ Вагнеръ нашелъ въ 1835-омъ году зародышевое пятнышко. Дальнѣйшій прогрессъ эмбріологіи выразился не только въ томъ, что были изслѣдованы во всемъ животномъ царствѣ развитіе отдѣльныхъ представителей его, но въ то же время были необыкновенно усовершенствованы и самые методы изслѣдованія. Такимъ образомъ возникла сравнительная эмбріологія. Въ этомъ отношеніи достаточно указать только на Handbuch der Entwicklungsgeschichte Ф. Бальфура; но, кромѣ того, нужно имѣть и въ виду богатую эмбріологическую литературу послѣднихъ десятилѣтій; объ ней, посколько это касается позвоноч-ныхъ, можно составить себѣ представленіе по знаменитымъ учебникамъ эмбріологіи Мино, Коллмана, Г. Циглера, А. Келликера и О. Гертвига.

Къ сравнительной анатоміи (Anatomia comparata) и исторіи развитія (Ontogenesis) примыкаетъ и филогенія (Phylogenesis).

Сравнительная анатомія животныхъ и растеній разсматриваетъ животный и растительный міры какъ нѣчто уже данное. Точно также наука объ индивидуальной и сравнительной исторіи развитія изслѣдуетъ только способъ образованія новыхъ индивидовъ отъ старыхъ, родительскихъ недѣлимыхъ. Она не задается вопросомъ о первоначальномъ возникновеніи недѣлимыхъ (Protogenesis) и интересуется исключительно тѣмъ, какъ они возникаютъ снова (Deuterogenesis).

Но рано или поздно наука должна была заняться въ высшей степени важнымъ вопросомъ о возникновеніи первыхъ недѣлимыхъ или, другими словами, о происхожденіи видовъ.

Первая попытка создать исторію развитія видовъ восходитъ къ Жану Ламарку (1744—1829), состоявшему съ 1794 года профессоромъ зоологіи въ Парижѣ (Philosophic zoologique ou Exposition des considerations relatives a l’histoire naturele des animaux, Paris 1809). Онъ старался доказать, что нигдѣ въ природѣ нѣтъ рѣзкихъ скачковъ, но вездѣ формы и планы строенія постепенно смѣняются однѣ другими; возникновеніе видовъ мы должны себѣ представлять поэтому въ видѣ постепеннаго прогрессирующаго развитія. Данный Ламаркомъ толчокъ пропалъ однако почти безслѣдно, и идеи его были почти не оцѣнены въ эту эпоху, слишкомъ еще мало подготовленную для рѣшенія такихъ вопросовъ Понадобилось еще много времени, нужны были еще серіозная подготовка и изученіе основъ науки, прежде чѣмъ значеніе этой теоріи было понято какъ слѣдуетъ.

Между тѣмъ довольно сочувственно была встрѣчена въ 1811 г. статья Іог. Фридр Меккеля въ „Beitrage zur vergleichenden Anatomie, Bd. 2“, подъ заглавіемъ: „Entwurf einer Darstellung der zwischen dem Embryozustand der hóheren Tiere und dem permanenten der niede ren stattfindenden Paralelle“. Но, въ общемъ, такого рода изслѣдованія почти не производились въ то время.

Тѣмъ могущественнѣе былъ толчекъ, данный въ этомъ направленіи великимъ Ч. Дарвиномъ, который родился какъ разъ въ томъ году, когда Ламаркъ опубликовалъ свою „Philosophic zoologique“.

Чарльзъ Дарвинъ изъ Шрюсбэри въ Англіи, сынъ врача, почерпнулъ идеи для своей теоріи, продолжающей до сихъ поръ изумлять натуралистовъ, во время кругосвѣтнаго путешествія съ научною цѣлью въ 1831—1836 году. Во время этого путешествія онъ имѣлъ самую широкую возможность дѣлать различныя біологическія наблюденія и изучать распространеніе животныхъ и растеній. По возвращеніи на родину, онъ постарался провѣрить свои взгляды цѣлымъ рядомъ наблюденій, произведенныхъ надъ разведеніемъ домашнихъ животныхъ и садовыхъ растеній. При этомъ ему удалось подмѣтить рѣзкія черты сходства съ тѣмъ, какъ точно такія же превращенія происходятъ и въ естественныхъ условіяхъ. Послѣ многолѣтнихъ изслѣдованій, онъ опубликовалъ, наконецъ, въ 1859-омъ году главное свое произведеніе: „On the origin of Species by means of natural selection“.

Въ 1863 году T. Гекели опубликовалъ свои „Zeugnisse fur die Stellung des Menschen in der Natur“, въ которой онъ впервые прямо распространяетъ ученіе Дарвина и на человѣка. Между тѣмъ, еще до него, каждый про себя уже перенесъ эту теорію и на человѣка.

Особенно нужно отмѣтить въ этой области извѣстное произведеніе Эрнста Геккеля: „Generelle Morphologie der Organismen" (1866).

Въ 1871 году появилось новое произведеніе Дарвина: „The descent of man and selection in relation to sex“, изданное на нѣмецк. языкѣ Ф. Карусомъ.

Основная мысль теоріи Дарвина состояла въ томъ, что наслѣдственность и приспособленіе въ борьбѣ за существованіе являются тѣми двумя главными принципами, отъ взаимодѣйствія которыхъ произошло все многообразіе организмовъ. При такомъ взглядѣ, высшіе организмы являются результатомъ измѣненія ниже стоящихъ, но, конечно, не исклкк чается возможность кое-гдѣ и обратнаго развитія. Всѣ организмы, по этой теоріи, находятся между собою болѣе или менѣе въ родствѣ. Наслѣдственность при этомъ играетъ роль сохраняющей силы, тогда какъ приспособленіе является преобразующимъ факторомъ, поднимающимъ ниже стоящіе организмы съ теченіемъ времени на возможныя ступени высшаго развитія. Общее является унаслѣдованнымъ достояніемъ, различія же пріобрѣтаются. Не только все тѣло, но даже отдѣльные органы имѣютъ свою особую исторію развитія. Отдѣльные органы, какъ и все тѣло, должны быть разсматриваемы не только съ точки зрѣнія ихъ теперешняго состоянія и отправленій, но и изучаемы съ точки зрѣнія ихъ постепеннаго развитія, ихъ исторіи. Современная форма, согласно этой теоріи, можетъ быть какъ слѣдуетъ понята только на основаніи исторіи ея происхожденія.

Эволюціонная теорія, съ самаго момента своего возникновенія, продолжала разработываться разными изслѣдователями въ различныхъ направленіяхъ, хотя основная мысль о трансмутаціи и сохранилась во всей своей неприкосновенности.

Литература о филогенетическомъ развитіи очень обширна; ее можно найти въ учебникахъ сравнительной анатоміи и эмбріологіи.

VI ступень развитія анатоміи. Перейдемъ теперь къ разсмотрѣнію послѣдней ступени развитія анатоміи; ее слѣдуетъ назвать элементарной.

Со времени изобрѣтенія микроскопа, этотъ приборъ примѣнялся во многихъ случаяхъ, и имъ широко пользовались для разныхъ цѣлей; но всё-таки должно было пройти довольно много времени, прежде чѣмъ могла быть достигнута названная элементарная ступень, существованіе которой было невозможно безъ содѣйствія микроскопическихъ изслѣдованій. Своимъ названіемъ эта ступень обязана тому обстоятельству, что съ этого времени начинается ознакомленіе съ форменными элементами, изъ которыхъ образуются и слагаются растительные и животные организмы.

Собственно говоря, изученіе форменныхъ элементовъ началось еще ранѣе. Они не ускользнули уже отъ пытливаго ума Левенгука; этотъ послѣдній называлъ ихъ „комочками", — выраженіе, которое какъ бы показываетъ, что онъ не отдавалъ себѣ яснаго отчета въ громадномъ значеніи названныхъ образованій. И, дѣйствительно, Левенгукъ еще совершенно не понималъ важности этихъ элементовъ.

По мнѣнію другихъ изслѣдователей, эти мельчайшія частицы представлялись въ видѣ шариковъ или зернышекъ, которыя располагались различнымъ образомъ и давали благодаря этому начало различнымъ другимъ образованіямъ. Ближе всего подошли къ пониманію истиннаго положенія дѣлъ упомянутые выше старые эмбріологи: Вольфъ, Пандеръ и Бэръ. Зародышевый дискъ только что отложеннаго куринаго яйца состоитъ, какъ это ясно описываетъ Пандеръ, изъ большого числа соприкасающихся шариковъ, которые размножаются и такимъ образомъ обусловливаютъ ростъ всего образованія. Но отъ зародышеваго диска до взрослаго животнаго еще очень далеко, и оставалось совершенно неизвѣстнымъ, какая судьба, въ концѣ концовъ, постигаетъ названные шарики.

Ближе всего подошелъ къ истинѣ Окэнъ, который полагалъ, что тѣло состоитъ изъ маленькихъ живыхъ составныхъ частей, называемыхъ инфузоріями. Но этотъ взглядъ не удержался долго, такъ какъ былъ слишкомъ мало обоснованъ.

Болѣе легкимъ, чѣмъ у высшихъ животныхъ, оказалось разрѣшеніе этой задачи по отношенію къ растительному царству.

Уже англійскій физикъ Робертъ Гукъ замѣтилъ въ 1665 году, что сердцевина бузины и многія растенія составлены изъ элементовъ, названныхъ cellulae.

Точно также Марчелло Мальпиги (1675 и 1679) и Неэмія Грю (1682) обладали уже обширными познаніями относительно элементарныхъ частей растеній. Мальпиги различалъ паренхиматозныя и волокнистыя ткани и описывалъ воздухоносныя трубки и млечные сосуды. Грю сравниваетъ паренхиматозныя ткани съ пивною пѣною.

Въ первыя десятилѣтія 19-го столѣтія анатомія растеній пышно расцвѣла. Въ этой области много поработали Шпренгель, Тревиранусъ, Рудольфи, Мольденгаверъ, далѣе Моль. Въ 1830 году клѣтка опредѣлялась слѣдующимъ образомъ: „Растительная клѣтка есть пространство, окруженное растительной оболочкой".

Здѣсь умѣстно будетъ привести еще цитату изъ фитотоміи Мейена (1830): „Растительныя клѣтки либо встрѣчаются по одиночкѣ, такъ что каждая клѣтка образуетъ отдѣльное недѣлимое, какъ, напримѣръ, у водорослей и грибовъ, или же онѣ въ большемъ или меньшемъ количествѣ соединяются въ организованныя выше растенія; и здѣсь каждая клѣтка образуетъ замкнутое само въ себѣ цѣлое; она самостоятельно питается и перерабатываетъ принятый сырой питательный сокъ въ различнаго рода вещества и образованія".

Въ 1831 г. Р. Броунъ нашелъ ядра у одно- и двусѣменодольныхъ растеній. Дѣленіе клѣтокъ наблюдалъ впервые, повидимому, Дюмортье (1832) у нитчатой водоросли Conferva aurea. Моль прослѣдилъ въ 1835 году точнѣе процессъ дѣленія, также на нитчатой водоросли. Мейенъ тоже придаетъ (1838 г.) большое значеніе процессу дѣленія клѣтокъ.

Въ 1838 году появилась работа Шлейдена: „Beitrage zur Phytogenesis", которая впослѣдствіи сдѣлалась знаменитой. Въ ней онъ ставитъ, между прочимъ, вопросъ: „Какимъ же образомъ возникаетъ клѣтка, этотъ своеобразный маленькій организмъ ?" Шлейденъ постоянно находитъ во всѣхъ молодыхъ клѣткахъ ядра и высказываетъ мысль, что ядро имѣетъ извѣстное отношеніе къ происхожденію клѣтки. Въ концѣ концовъ, онъ приходитъ къ слѣдующему вывыводу: новыя клѣтки возникаютъ всегда внутри болѣе старыхъ клѣтокъ. Сначала въ основномъ веществѣ появляются зернышки, а потомъ — ядро. Съ поверхности поднимается въ видѣ пузырька оболочка, и новая клѣтка готова.

Эта статья Шлейдена, полная ошибокъ и недоразумѣній, не имѣла большого значенія для ботаниковъ, но зато оказала сильное вліяніе на ходъ мыслей одного молодого анатома, ученика Іоганна Мюллера, Теодора Шванна, который, какъ и Шлейденъ, жилъ въ это время въ Берлинѣ.

Уже въ 1839-омъ году появилось сочиненіе Шванна: „Mikroskopische Untersuchungen tiber die Ubereinstimmung in der Struktur und dem Wachstum der Tiere und Pflanzen", Берлинъ 1839; въ этой статьѣ Шваннъ старался показать, что и въ основѣ животной жизни лежитъ тотъ же форменный элементъ, что и у растеній, и что различныя ткани и органы происходятъ путемъ измѣненія и превращенія этихъ пузырьковъ, или клѣтокъ.

Правда, многія подробности оставались еще неизвѣстными изслѣдователямъ; не было недостатка и въ ошибкахъ; такъ, Шваннъ, напримѣръ, полагалъ что клѣтки возникаютъ въ свободной бластемѣ. Но все-таки основы были уже заложены.

Всѣ послѣдующія изслѣдованія привели, послѣ извѣстныхъ колебаній, къ тому убѣжденію, что яйцо, съ котораго начинается развитіе организма, является клѣткою, и что черезъ весь періодъ развитія проходитъ непрерывный рядъ дѣленій этой клѣтки. Клѣтка представляетъ собою элементарный организмъ, однородную форменную составную часть во всей безконечной области Organisata, т. е. растеній и животныхъ. Клѣтка обладаетъ опредѣленными жизненными свойствами, и отъ нея ведутъ свое происхожденіе всѣ сложныя образованія организма. Живыя существа, находящіяся на низшей ступени развитія, представляютъ собою организмы, остановившіеся на ступени одной клѣтки. Эти факты, само собою разумѣется, представляли значительный шагъ впередъ. Если клѣтки и ихъ производныя должны разсматриваться какъ структурныя части высшихъ организмовъ, то онѣ должны быть и носительницами жизни; всѣ отправленія живого тѣла связаны съ ними и имѣютъ въ нихъ свою исходную точку.

Подобно тому, какъ ученіе о клѣткѣ постепенно составлялось изъ отдѣльныхъ изслѣдованій надъ клѣтками, такъ развивалось и ученіе о тканяхъ, гистологія. Цитологія и гистологія развились въ совершенно самостоятельныя науки. Вмѣстѣ съ ними и сравнительная анатомія сдѣлала громадный шагъ впередъ. Много выдающихся ученыхъ и талантливыхъ изслѣдователей нашли себѣ благодарное поприще для работы. Многіе изъ тѣхъ, которые въ половинѣ прошлаго столѣтія принимали участіе въ установленіи этихъ новыхъ дисциплинъ, живутъ еще среди насъ и окружены уваженіемъ своихъ учениковъ, число которыхъ растетъ съ каждымъ годомъ.

Нѣсколько наиболѣе выдающихся среди нихъ: Р. Вирховъ, Кёлликеръ, Гегенбауеръ, Гисъ, Купфферъ и Флеммингъ скончались за послѣдніе годы. Ихъ имена тѣснѣйшимъ образомъ связаны съ развитіемъ анатоміи; имъ мы обязаны многими основными фактами нашей науки; творческая сила развитыхъ ими идей не потеряетъ своего значенія еще долгое время.

Отъ эмбріологіи начинаетъ отдѣляться новая отрасль — физіологія развитія, механика развитія (Ру). — Послѣ того какъ накопилось достаточно фактическаго матеріала, стали интересоваться и причинами ихъ. Экспериментъ пріобрѣлъ въ эмбріологическомъ изслѣдованіи большое значеніе. Много болѣе молодыхъ изслѣдователей начало работать въ этомъ направленіи, предшественникомъ котораго нужно по справедливости считать Раубера.

Прочитавъ до конца этотъ историческій очеркъ, внимательный читатель непремѣнно переведетъ свой взоръ отъ прошлаго и настоящаго къ будущему и задастъ себѣ вопросъ о томъ, каковы будутъ задачи анатомическаго изслѣдованія въ ближайшемъ и болѣе отдаленномъ будущемъ и не намѣчаются ли уже теперь нѣкоторыя изъ подобныхъ задачъ.

Начинающему легко можетъ при этомъ показаться, что все главное уже сдѣлано и, если что и остается сдѣлать, то это касается исключительно подробностей. Но какъ ошибочно такое мнѣніе! Тамъ, гдѣ прежде были только отдѣльные вопросы, теперь, съ прогрессомъ науки, выросли тысячи таковыхъ. Тамъ, гдѣ прежде были извѣстны сотни новыхъ фактовъ, — теперь удивленному взору наблюдателя представляются уже милліоны неизвѣстныхъ данныхъ.

Для болѣе детальнаго обзора современнаго состоянія науки, мы не можемъ сдѣлать ничего лучшаго, какъ отослать занимающагося къ интересному сочиненію А. Келликера: „Der jetzige Stand der morphologischen Disziplinen mit Bezug auf allgemeine Fragen“, Jena, 1887. Далѣе, нужно указать на издаваемыя Г. Швальбе: „Jahresberichte der Anatomie und der Entwicklungschichte“ и на „Ergebnisse der Anatomie und Entwicklungsgeschichte“, Ф. Меркеля и P. Бонне.

Въ заключеніе историческаго отдѣла нужно привести еще нѣкоторыя соображенія.

Исторія анатоміи настолько своеобразна, что невольно возникаетъ вопросъ о томъ, каковы тѣ условія, которыя вызвали именно такое особенное ея развитіе.

Прежде всего, не можетъ быть, конечно, сомнѣнія въ томъ, что исторія анатоміи является важнымъ отдѣломъ исторіи культуры человѣчества вообще. Важное значеніе для культурной жизни человѣчества науки въ цѣломъ представляется несомнѣннымъ и безспорнымъ. Она служитъ свѣточемъ во тьмѣ вѣковъ, подобно тому какъ искусство даетъ намъ возможность заглянуть въ царство прекраснаго. Если же кто затруднится оцѣнить по достоинству значеніе анатоміи и особенно анатоміи человѣка въ частности, то мы можемъ только посовѣтовать ему вспомнить, что именно въ данномъ случаѣ, болѣе, чѣмъ въ какомъ-либо другомъ, справедлива фраза: „tuа res agi tu г!“ Именно отсюда мы только и можемъ почерпнуть свѣдѣнія о существѣ человѣка, объ отношеніи его къ остальной живой природѣ и относительно положенія его среди всего созданнаго. Что бы это была за частичная культура, которая умѣла бы, напримѣръ, цѣнить и создавать картины и орудія, но не знала бы ничего о создателѣ этихъ картинъ и орудій — человѣкѣ.

Мы видѣли такимъ образомъ, что, въ связи съ прочей культурой, развилась и анатомія съ различными примыкающими къ ней отраслями естествознанія. Сначала развиваясь въ тѣсной связи съ медициной, но уже рано обнаруживая и самостоятельныя научныя стремленія, анатомія тѣмъ не менѣе подвигалась впередъ крайне медленно, съ длинными періодами затишья и даже регресса. Только въ послѣднія столѣтія ей посчастливилось наверстать то, чего ей не удавалось’ достигнуть прежде. При этомъ ей удалось совершенно эмансипироваться отъ медицины, за что впрочемъ эта послѣдняя была вознаграждена сторицею. Анатомія не только содѣйствовала развитію медицины и сдѣлалась для нея необходимой во всѣхъ рѣшительно ея начинаніяхъ, но она принесла и безконечную пользу всему, что стоитъ въ связи съ человѣчествомъ, и при всякомъ удобномъ случаѣ давала ему совершенную картину человѣка.

Не слѣдуетъ удивляться, что въ теченіе тысячелѣтій путь развитія анатоміи былъ столь заброшеннымъ и пустыннымъ. Таковъ уже удѣлъ всего естествознанія, Познаніе человѣка не поддается быстрымъ, хотя бы энергичнымъ усиліямъ, но требуетъ того, что уже было пріобрѣтено, а именно, прогресса всего естествознанія, по крайней мѣрѣ, въ тѣхъ областяхъ, которыя такъ или иначе соприкасаются съ наукой о человѣкѣ.